В гостях у передачи «Слово Эксперту» эксперт-эколог Аксенюк Олеся Николаевна (далее по тексту «Эксперт»), ведущий — Ершова Ольга Вячеславовна (далее по тексту «Ведущий»).

Ведущий:

Сегодня мы поговорим о рецензировании. Это очень важный момент процессуального действия. Это один из видов доказательств по делу — рецензирование заключений в рамках спора авторского права. И Олеся нам поподробнее расскажет, в какой области именно мы проводим рецензирование.

Эксперт:

Я являюсь экспертом-искусствоведом, да, и еще патентоведом. В данном случае сейчас мы будем говорить об изобразительных объектах. Надо сказать, что дела идут какие? О нарушении прав на произведение дизайна. Сейчас редко, когда у нас художник пойдет судиться. Здесь такой есть очень важный момент, на который, я думаю, стоит обратить внимание как раз юристам, представителям, которые участвуют в подобных процессах. И получают в результате от противной стороны либо заключение специалиста, либо в ходе суда назначается экспертиза, они на руки получают экспертное заключение. Дело в том, что эта область, целиком область интеллектуальной собственности, она имеет свою специфику. Да, не зря у нас тот же суд по интеллектуальным правам про объекты патентных прав говорил, что нельзя просто так задавать вопрос специалисту, допустим, в какой-то определенной области техники, если он не знаком с патентным правом, поскольку человек не понимает, о чем его спрашивают.

Ведущий:

Специфика есть своя.

Эксперт:

К сожалению, у нас с объектами авторских прав как-то об этом не задумываются. Зачастую задается вопрос, казалось бы он не правовой вопрос, но тем не менее, если специалист или эксперт, обычно, у нас искусствовед, либо если это произведение дизайна, дизайнер, который занимается теорией дизайна, как правило, у него тоже искусствоведческая кандидатская, допустим. Вот, задают вопрос, он не всегда понимает особенности объекта данной области права.

Ведущий:

Данной области применения.

Эксперт:

В качестве примера просто приведу несколько ситуаций. Во-первых, мы имеем дело с так называемым гуманитарным знанием. К любому гуманитарному знанию всегда есть несколько подходов, несколько школ, это целая система, которая выстраивается и, соответственно, в зависимости от того, в какой ты системе работаешь, у тебя определения складываются. Перенесешь одно определение в другое, система рушится. Когда мы говорим об авторском праве, то у нас заложена с определенными условиями своя система благодаря закону. Получается следующее: эксперт, допустим, искусствовед, его вроде как никто не ограничивает, берет какое-то определение свое из науки, и никто не замечает, что на самом деле оно в корне противоречит основным принципам, основным положениям авторского права, да.
Такой вот пример, было реальное дело даже, когда спорили два издательства за обложки, и встал вопрос, сейчас, слава Богу, не задают такие вопросы, являются ли обложки произведением искусства. Да, поскольку у нас авторским правом охраняются произведения науки, литературы, искусства. Участвовали два эксперта, специалиста искусствоведа, получены диаметрально противоположные выводы, с обоснованием там плохо было, но в результате суд положил в основы выводы эксперта, который хоть как-то проаргументировал, сказал, что это не произведение искусства. Аргументы его звучали следующим образом: то, что это ремесленная поделка, что там плохая композиция, значит, поэтому это не произведение искусства. Если бы юрист другой стороны посмотрел и сказал, да, у нас в авторском праве: а — произведение защищается не в зависимости от достоинства. Композиция плохая? Плохая, но, собственно, она есть, да. А независимо от назначения не важно, она там ремесленного уровня, не ремесленного. Естественно, стал бы вопрос: а правомерно ли эксперт использовал определения. Дело в том, что к искусство у нас есть подходы, в ряде школ есть высокое искусство, есть низкое искусство. Дизайн, да, часто к низкому искусству отправляют. Есть ситуации, когда произведение дизайна мы считаем как искусство, а в ряде школ считают, что дизайн вообще не искусство. Тогда вроде как в авторском праве рассматривать нельзя. И то, насколько правильно подошел эксперт к выбору терминов, можно проверить, если мы смотрим закон.
То же самое у нас с творческой деятельностью. Сейчас вопросы практики про искусство стали задавать вопрос, является ли объект результатом творческой деятельности. Что делает эксперт? Он лезет в словари, да, и видит, что творчество — это оригинальность, это новизна, это уникальность чаще всего, тот же Ожегов трактует. Если смотреть дальше и раскрывать дальнейшие слова и словари, часто выходит, что авторы словарей, они имеют ввиду оригинальность, допустим, идея, да. Смотрим в авторское право. В авторском праве оказывается, что у нас идеи не охраняются, и по смыслу получается, что должна быть по крайней мере оригинальная форма. Если человек грамотный, юрист, знает о том, что у нас еще есть пленум, в котором судьям говорится о том, что объект авторских прав совсем не обязательно должен быть оригинальны, уникальным, да. И соответственно, уже это определение творчества нам не подходит. Соответственно, когда мы проводим рецензирование, там очень много таких моментов, когда задается вопрос о переработке, который именно изначально завязан на то, какой выбирает эксперт-искусствовед, к сожалению, в нашем случае вот этот терминологический аппарат: правильный он, не противоречит нормам закона или другим, соответственно, нормативным актам или нет. И мы как раз проводим такое рецензирование. Получается очень продуктивным, поскольку, к сожалению, это не вина уровня моих коллег-искусствоведов, а проблема в том, что суд не задумывается о том, что по сути дела все равно он правовой вопрос в чем-то задает. И практически у нас ни один искусствовед в Гражданский кодекс не заглядывает. Поэтому, к сожалению, да, сейчас у нас уровень пониже, приходится делать рецензирования. Такие рецензии делаем.

Ведущий:

Хорошо. Мы ждем Ваших обращений, звоните, пишите нам. Всего доброго! До свидания!