В гостях у передачи «Слово Эксперту» директор Некоммерческого Партнерства «Федерация Судебных Экспертов» Костюченко Василий Владимирович (далее по тексту «Ведущий») и его заместитель Гараба Анна Николаевна (далее по тексту «Эксперт»).

Ведущий:

— Как мы понимаем, любой рынок имеет своих хромых овец. Также и рынок судебной экспертизы содержит в себе или продолжает терпеть экспертные учреждения, которые, скажем так, таковыми не являются.

Эксперт:

— К сожалению, да.

Ведущий:

— И в силу того, что они понимают, что такое реклама и, что реклама – двигатель прогресса. Даже такого недостойного. Что говорит федеральный закон 44 об ответственности судебно-экспертных учреждений и экспертов, которые некачественно …ну, давайте скромно – некачественно… проводят экспертизу в рамках данного федерального закона, либо же делают заказные экспертизы, либо же делают просто ошибочные…давайте, так… в данном случае несудебные экспертизы?

Эксперт:

— Я поняла. Ну, смотрите. По поводу вообще некачественного оказания услуг, в том числе, и таких как экспертные услуги. Ответственность она всегда одна и та же. Это либо уголовная ответственность, если это повлекло какие-либо последствия, для эксперта или, к примеру, если это…а для организации это либо лишение какой-либо лицензии, которой они обладают, либо исключение из само регулируемой организации. В рамках же 44 федерального закона это у нас внесение в реестр недобросовестных поставщиков.

Ведущий:

— Т.е. данная экспертная организация или эксперт, допустим ИП, попадает в некий реестр. Такой реестр существует уже, кстати?

Эксперт:

— Реестр – да, существует. Он ведется.

Ведущий:

— Он уже заполнен чем-то?

Эксперт:

— Ну, еще не так, чтобы массово. Но есть, конечно.

Ведущий:

— Кстати, попав в этот реестр…он же индексируются поисковыми системами?

Эксперт:

— Конечно.

Ведущий:

— Т.е. организация «ляпает» себя так, что она будет…отзыв государства о данном учреждении будут видеть все…

Эксперт:

— Естественно, потому что, прежде всего, как при заключении контракта или выходе вообще… вышли на площадку. Тот или иной заказчик, при получении какой-либо заявки на участие либо в аукцион, либо конкурсе, естественно, первым делом что делает? Проверяет данный реестр недобросовестных поставщиков.

Ведущий:

— Я думаю, даже простые лица, которые будут, допустим, простые госуслуги… будут «забивать» название организации, попадать будут в этот реестр – «черный список» экспертных организаций. Они не пойдут туда.

Эксперт:

— И уже никто не будет. Я не думаю, что у нас государственные организации, муниципальные организации при таком сейчас существующем контроле достаточно серьезно к этому относятся. Именно для этого у нас и принят данный закон.

Ведущий:

— Я думаю, такой формат, если распространить на судебную экспертизу…

Эксперт:

— Вообще было бы замечательно.

Ведущий:

— Страшновато было бы. Но с другой стороны…

Эксперт:

— Здесь можно было бы продумать, как его делать. Потому что судебная экспертиза – она, как правило, проводится в рамках какого-либо судебного разбирательства… обычно, судебного разбирательства… и, как правило,…всегда там две стороны…какая-то из сторон недовольна результатами экспертизы. Хотя экспертиза сделана правильно, экспертиза дала верное заключение, верные выводы, проведены были и обоснованы все доводы, проведены были все исследования…

Ведущий:

— А плательщик не согласен.

Эксперт:

— А он не согласен.

Ведущий:

— Не потому, что результаты неправильные, а потому что ему вывод этот не нравится.

Эксперт:

— Да, да. Поэтому этот реестр именно по экспертным организациям… Ну, здесь надо подумать принцип. Если было бы решение суда какое-либо, если бы экспертиза признана допустимым доказательством, это тоже очень спорный вопрос.

Ведущий:

— У нас в каком-то государстве из стран СНГ, кажется это Украина – эксперты там лицензируются, лишение эксперта лицензии проводится именно в исковом порядке.

Эксперт:

— И очень правильно. Потому что даже когда суд…вот сколько раз я этим вопросом задавалась…когда суд признает экспертизу недопустимым доказательством

Ведущий:

— И ничего…

Эксперт:

— Я с этим не согласна в принципе. Потому что эксперту, экспертной организации не дали возможности, не вызвали эксперта в суд, не дали возможности доказать, еще дополнительно привести какие-нибудь доводы, разъяснить положения своего заключения.

Ведущий:

— Это когда эксперта не выслушали, а когда это действительно, грубо говоря, профан, то об этом факте надо кричать на каждом углу. И поэтому, если бы такой реестр был создан…

Эксперт:

— Да. Мы решаем по сути, даже если вот не говорить так громко «судьбы людей», но в любом случае это…

Ведущий:

— Ключевые моменты.

Эксперт:

— …ключевые моменты, конечно, да. Потому что в суды обращаются…всякие , конечно, бывают суды – знаю по своей практике…но, как правило, люди идут уже от безысходности. И данный вопрос могут решить только лишь в судебном порядке, больше никаким образом.

Ведущий:

— Если бы такой реестр был бы в системе судебных экспертов, это было бы…

Эксперт:

— Очень хорошо. Даже при принятии нового федерального закона о судебной экспертной деятельности в принципе хорошо было бы, если бы инициаторы подумали бы над этим вопросом.

Ведущий:

— Соответственно, конечно же надо поднимать вопрос о судебном порядке лишения доступа к профессии, право эксперта давать свои пояснения. Т.е. расширить полномочия эксперта.

Эксперт:

— Расширить полномочия эксперта, конечно же.

Ведущий:

— И организовать эту процедуру. Я, в принципе, обсуждал вопрос законопроекта – на эту тему роликов очень много. Но мы сегодня говорим лишь о локальном законе номер 44. Итак, об ответственности. Пожалуй, все проговорили.

Эксперт:

— Пожалуй, все. Потому что в любом случае каждое заключение…ну, в данном случае, если не брать рамки судебного процесса, с учетом того, что 44 закон у нас не применяется при назначении экспертизы в рамках арбитражного процесса, к примеру… даже, если одной из сторон по делу и заказчиком…даже не заказчиком, а стороной, ходатайствующей о назначении экспертизы, является какой-либо государственный орган. То здесь применяются нормы арбитражно-процессуального законодательства.

Ведущий:

— Мы когда делали небольшой перерыв, я высказал мысль и сейчас хочу ее повторить. О том, что гражданский кодекс у нас отвратительный. Потому что в нем есть всего лишь два вида услуг: есть товары…а, три вида: товары, работы и услуги. Судебная экспертиза – это не товар, хотя он выглядит в виде некоей стопочки листочков, это не работа, потому что с лопатой или с киркой никто не работает и это не услуга, потому что услуга, исходя из лингвистического анализа, семантического анализа данного термина, не является оказанием некоего блага, некоего прислужничества. Ничего подобного. Потому что эксперт говорит правду, он…

Эксперт:

— Потому что услуга предполагает оказать…предоставить услугу, удовлетворяющую заказчика.

Ведущий:

— В целях конкретного заказчика. А когда эксперт говорит, что содержание фенола в воздухе жилого помещения превышает допустимую норму, а это не нравится застройщику, но ничего не поделаешь. А застройщик с экспертом…

Эксперт:

— Со стороны застройщика это некачественная услуга.

Ведущий:

— Со стороны застройщика – да. И никто акта приемки такой экологической экспертизы воздуха применять…и акт подписывать не будет.

Эксперт:

— Это даже в практике часто встречается. Очень часто.

Ведущий:

— То же самое по бензину. Вот этот бензин является грязным и такую экспертизу покупатель или поставщик бензина никогда не примет по акту приема-передачи услуги. Поэтому…

Эксперт:

— И держат свои лаборатории для этого.

Ведущий:

— …экспертная, исследовательская деятельность она к услугам очень далеко…дистанцирована, скажем так.